На свою свадьбу (29 апреля 1966 года) я, естественно, пригласил моего учителя Д.Е. Меньшова. Собралось всего 25 человек - больше не вмещала однокомнатная квартира, в которой отмечалось это действо. У входной двери со стороны квартиры была укреплена мощная электрическая лампочка - чтобы было видно, кто пришёл. А пришли последними А.Г. Витушкин с женой Валей, встреченные взрывом восклицаний. А.Г. Витушкин обратился к хозяину лампы: "Свети, свети, а то я простуженный!"
Поскольку наиболее легендарной личностью среди собравшихся был Дмитрий Евгеньевич, застольная беседа довольно быстро сконцентрировалась на его имени. Естественно, вспоминались всякие весёлые и квазивесёлые происшествия с Дмитрием Евгеньевичем. Вот одно из таких квазивесёлых происшествий.
Война закончилась, но покоя не было. С Запада приходили известия одно страшнее другого. Москва была окружена защитным поясом ударных термоядерных ракет. Этот пояс был погружён в пояс запретных зон, в которых человек мог находиться, имея специальный документ. А Дмитрий Евгеньевич любил гулять в этих зелёных зонах, не имея даже обычного паспорта. Ну и однажды его арестовали. Поскольку у Д.Е. не было спецпропусков, то арестовавшая его пара молодых дежурных-военных стала требовать у него обычный паспорт или служебное удостоверение, чего у Д.Е. также не было с собой. Поскольку дело было в воскресенье, то у этих молодых ребят начальство оказалось выходным. Обсудив обстановку, один из дежурных сказал: "Вот тут есть сарайчик, давай арестованного запрём в нём до понедельника!" С этим Дмитрий Евгеньевич не согласился. И тогда солдаты решили показать Дмитрия Евгеньевича своему более высокому начальнику, который пребывал на более удалённой станции. Солдаты вместе с Д.Е. сели в электричку и поехали на соседнюю станцию, попросив Дмитрия Евгеньевича делать вид, что он никак не знаком со своими конвоирами. На другой станции начальник был на месте, так что солдаты сдали ему Д.Е. и благополучно возвратились на своё дежурство. А Д.Е. стал отвечать на вопросы начальника, понявшего, что с собой у Д.Е. нет вообще никаких документов.
Дальше у рассказчиков уже не было единства в их повествованиях. Д.Е. был одет в костюм, из-под которого вверху выглядывала ветхая шерстяная кофта, застёгнутая на английскую булавку. Ввиду такого простецкого вида Д.Е. один рассказчик вложил в уста начальника такую фразу: "Батя, а где ты работаешь?" На что был ответ: "В МГУ." И новый вопрос: "Кем? Сторожем, что ли?" Последовал ответ: "Нет, профессором." Возникло большое удивление, но мудрый начальник спросил, не может ли опрашиваемый назвать номер телефона ректора Университета. Дмитрий Евгеньевич назвал этот номер и всё, что требуется, быстро было установлено. После этого начальник поблагодарил ректора и Дмитрия Евгеньевича, так что дело быстро закончилось извинениями начальника и его просьбой к Д.Е. носить с собой паспорт.
Большинство слушателей знало об этом случае с Д.Е., но в разных вариантах.
В то время брачующимся на свадьбу отводилось 5 дней отпуска. В это время И.С. Благов, бывший директор Луганского института обогащения нерудных ископаемых, уже работал в Москве начальником соответствующего главка. Он присутствовал на нашей свадьбе вместе со своей женой, вели они себя скромно. Когда по истечении своего свадебного отгула моя жена появилась на своей московской работе, то оказалось, что она вызвана в свой главк, куда она сразу и поехала. Её пропустили туда без очереди, а Благов вышел из своего кабинета, приказав ждать себя. Вскоре он появился в окружении десятка работников главка. Когда все расселись, он обратился к своим спутникам: "Посмотрите на неё. Это Долженко Виктория Ивановна. Четыре дня назад она вышла замуж за математика. Я был на этой замечательной свадьбе. Эти математики все чокнутые: они рассказывают анекдоты о своём учителе, а он поправляет их, да всё не в свою пользу." Всё правильно, но в адрес Дмитрия Евгеньевича не было сказано ни одного обидного или грубого слова - можно проверить, магнитофонная запись этих посиделок у меня сохранилась. Иначе и не могло быть ввиду глубочайшего уважения всех к Дмитрию Евгеньевичу.
Дмитрий Евгеньевич никогда не курил, но стоически терпел курение на своём спецсеминаре не столь воспитанных его участников. Что касается выпивок, то Дмитрий Евгеньевич по возможности их избегал, и если приходилось всё-таки это делать, то он пил только одну рюмку шампанского или сухого вина, разбавляя содержимое рюмки минеральной водой. В молодости на посиделках со сверстниками он любил петь своим чистейшим басом, почему некоторые малознакомые люди иногда считали его алкоголиком. Д.Е. в свободное время любил читать детективы и научную фантастику на русском, французском, английском и некоторых других языках, объясняя это тем, что при этом его мозги хорошо отдыхают.
Ещё одно весёлое воспоминание. Во время оккупации Московский университет был эвакуирован. В частности, мехмат был эвакуирован в Среднюю Азию. Для чтения спецкурса Дмитрию Евгеньевичу отвели широкий балкон. На другой стороне этой улицы помещался зоопарк, в котором жил молодой тигр. И когда Д.Е. своим роскошным басом во время лекции подчёркивал какую-то мысль, молодой тигр начинал громко нервничать, что вызывало весёлую реакцию у слушателей спецкурса.
В заключение ещё одно воспоминание. Д.Е. был подвижным сухопарым человеком высокого роста. При таких данных естественно любить играть в большой теннис, и он действительно любил большой теннис и любил играть в эту подвижную силовую игру с одним своим старым другом. Играли они во время летних отпусков, снявши своё жильё под Москвой поблизости друг от друга. По этому поводу даже есть стихотворение одного самодеятельного поэта, приятеля Дмитрия Евгеньевича.